Дневник, 2005 год [январь-сентябрь] - Сергей Есин

В газетах опубликовано желание министерства ввести в практику университетов наряду с ректором фигуру президента. Это потому, что, с одной стороны, надо вводить новые кадры, а с другой — боязно, как бы эти новые кадры слишком много не наломали дров. Мысль о том, что ректоры после семидесяти болезненно реагируют на попытку отправить их на пенсию, несправедлива, это закон не разрешает им служить дальше, а без них обойтись трудно, вот теперь и изобретают мифическое президентство. Что касается меня, я-то думаю, что, уходя, надо уходить вовсе, надо перестать мучиться, переживать за дело, отказывать себе в последней свободе.

Долго разговаривал с Мишей Стояновским, который был на координационном совете в министерстве по московским творческим вузам. Литинститут единственный творческий вуз в системе министерства образования. Все, включая начальство, говорили, что происходящее — глупость: нельзя научить, допустим, играть на скрипке по баллам, забрав у студента время от игры на какой-нибудь обязательный компонент стандарта, здесь, как, впрочем, и у нас, учиться надо каждый день по многу часов. Тем не менее все понимают, что правительство скрутит и творческие вузы. Предполагая получить от жилищной реформы столько же денег, сколько надо тратить на оборону, войдя во вкус, наши управленцы теперь не остановятся ни перед чем.

В два часа все же записался к врачу во 2-ю поликлинику и поехал. Сначала все меня раздражало, в частности долгое ожидание при пустой больнице, но потом я попал в лапы пожилой врачихи, видимо опытной и старательной, и она за меня взялась. Сразу же выписала бюллетень, который мне не нужен, отвела на рентген. Сделали и кардиограмму, признали, что все плохо: задняя стенка на сердце не так хороша, как им, врачам, хотелось бы. Испугали и принудили лечиться. Поразило, что в поликлинике все вроде есть: и рентген, и пленка, и электрокардиограмма работает. Посмотрим, что будет дальше. Впервые я тверд в желании немножко заняться и собой.

В политике, которая интересует людей все меньше и меньше, началась какая-то конфронтация с Молдавией из-за Приднестровья. Там завтра выборы. Дума настаивает на международных для нее, а не льготных ценах на газ и отказе от импорта молдавских вина и табака. Это наказание коммунистическому резиденту Воронину за союз с Ющенко и Саакашвили и внезапно вспыхнувшую прозападную позицию. Пока обе стороны высылают чужих граждан со своей территории. В Киеве вдруг опять всплыло дело журналиста Гангадзе. Оно всегда всплывает, когда меняется политическая ситуация. Я полагаю, в зависимости от этой самой ситуации найдут и такого убийцу, какого надо. В Киеве же новое криминальное событие: то ли убит, то ли покончил с собой двумя выстрелами в голову бывший министр внутренних дел, которого вызвали на допрос по делу Гангадзе. Какие удивительные "двумоментные" пошли самоубийства! Все яснее становится криминальная основа и нашей, и соседней жизни.

На работе написал ответ студенту-заочнику, который прислал письмо о чувстве одиночества, каким его "наградил" при встрече Литинститут.

Начал эссе о воровстве, обдуманное в Гатчине, посмотрим, что получится.

Пишу все о внешних сторонах своей жизни, а что же внутри?

7 марта, воскресенье. Повесил на стену список лекарств, которые в разное время должен принимать. Список из девяти пунктов. Такая грусть, столько времени требуется, чтобы в моем возрасте просто поддерживать более или менее нормальное состояние. Когда плохо себя чувствуешь — и голова тупая, мысль ленивая и плоская. Живу как на станции, все время в уме держу расписание.

Заезжал С.П., привез мне забытую на работе книгу Вадима Месяца. Забыл даже не я, а Лена, которая не вспомнила, что книгу надо мне передать. С.П. покопался в моей библиотеке, взял книги по искусству, каталог Метрополитен-музея, который я купил в Нью-Йорке. Я ему завидую, он начинает читать, как в американском университете, новый курс — или историю искусств, или историю цивилизаций. Как всегда, он перед этим много начитывает. Ему очень помогает его замечательное и постоянно пополняемое — вот главное! — знание литературы. Жизнь у него, конечно, трудная, но он бросил административную деятельность и работает теперь вольным стрелком. Я не удивлюсь, если через пару лет он будет читать лекции где-нибудь в США. Как и мне, ему, видимо, надоела наша бюрократическая, эгоистическая среда.

Под вечер принялся читать книгу рассказов Вадима Месяца. Я-то думал, что придется тужиться и изобретать мнение, мол, все по-новому и замечательно. Далеко не самые плохие писатели, пишущие на русском, живут за рубежом. Совершенно новое чувствование, без малейшей претензии, замечательный язык. Если бы и мне научиться писать так. После подобного чтения чувствуешь себя литературным конструктором. Учусь, запоминаю, хотя понимаю, что чужую манеру не освоишь. Все больше и больше убеждаюсь в главенстве языка.

Прервался только для того, чтобы посмотреть чудовищную передачу В.Соловьева "Золотой соловей". Все мужчины разбиты на "тройки", женщины выбирают лучшего по каждой номинации. Все подобрано, сконструировано, определено по очень своеобразному принципу. Здесь, естественно, и Немцов, и Кириенко, и Жириновский. Наши женщины тоже, конечно, хороши: они всегда выберут скорее артиста или спортсмена, нежели человека какой-нибудь по-настоящему творческой профессии.

Еще о телевидении: оно часто показывает голодовки людей, лишенных крова или работы. Каким это оказывается контрастом к жизни Москвы!

8 марта, вторник. Встал около пяти, пил чай, в соответствии с "графиком" пил таблетки, мерил температуру. Она 35,6 — это моя, я уже давно холоднокровный, организм затихает, но будем продолжать борьбу.

Разбирал книжные полки в своей комнате. Написал рецензию:

Проза и рассказы Вадима Месяца: не новый ли путь?

Писатель часто читает книгу коллеги с противоречивыми чувствами. Это лишь читатель говорит: нравится, не нравится, советует друзьям к подобной книге не прикасаться или, наоборот, обязательно достать и прочитать. Для писателя чужая книга это еще возможность сверить свой путь, что-то, простите меня, скрытно позаимствовать, вызвать в себе эмоцию, из которой может родиться что-то свое, понять, куда не надо идти, разведать, что происходит в цехе у иновозрастных друзей.

Любая книга, конечно, сама по себе целый университет — только надо уметь в нем учиться, — но это еще и технологический справочник, социологический сборник и словарь современного языка в чьем-то индивидуальном изводе.

Так что там у нас в начале, в заголовке? Вот именно, об этом и начнем.